10 лет назад, 23 декабря, холод, небось, был такой же как и щас. Холод, ветер, блядская сигнализация за окном. Нас с сестрой будят и отправляют в школу. Мы, естественно, отбрыкиваемся. Я включаю магнитофон, чтобы он меня разбудил заместо будильника, но засыпаю снова. Потом все-таки просыпаюсь, иду на кухню; мы завтракаем чем бог послал, понимая, что проебали первый урок - допустим, что это история. Проебывать уроки истории не смертельно. Наш учитель, Георгий Иваныч Пеев, преподаватель просвещенный, он ведет занятия не токмо в нашей школе, но и, вроде, универе. Поэтому занятия проходят в форме лекций. Каждый урок (если нету контрольной) он вызывает в начале занятий ученика и просит его продублировать сказанное уроком или двумя уроками ранее. Не составляет труда перед началом занятия почитать в тетрадке у одноклассников пару лекций и расквитаться. Кроме того, всегда существует возможность реабилитироваться в конце семестра (то есть, по сути, уже конец семестра), если итоговая оценка похожа на тройку, а требуется четверка, или на четверку, когда нужна пятерка. В жлобстве наш учитель истории никогда замечен не был. Он даже отличался своеобразным чувством юмора: например, вооружится указкой, выстроит на парте башню из ученических пеналов и давай ее разрушать, словно бильярдную пирамиду. А наших близнецов Поповых он с вполне предсказуемым постоянством называл: пОповыми... сразу же, впрочем, извиняясь и поправляясь. Внешний вид Георгия Иваныча был также неизменнен: мрачного тона костюм, беломорина в зубах, голос низкий, размеренный и донельзя флегматичный, а физиономия, как ни странно, ироничная, глаза ильичовские, с хитриной. Как-то раз вызвал он моего друга Андрея Шепеля, ныне прозябающего в подмосковных Лоховицах в статусе капитана войск снабжения, и попросил рассказать про расклад сил на юго-восточном фронте во время Великой Отечественной войны. Шепель был с бодуна и такие горбухи лепил, что до сих пор некоторые помню. Типа, "Сталинград был гигантский город-завод", "напали немецкие немцы" - этакая альтернативно-бредовая история.
Ну, в общем, проебали мы урок истории. Идем, тем не менее, в школу. Кругом пурга, темень, редкие фонари светят своим холодным и мутным голубым светом. Спать уже неохота нихуя. Приходим в школу, сдаем верхнюю одежду в гардероб. Я иду в сортир, потому что там одноклассники курят и обсуждают, чо делать дальше, а Оля пиздует к одноклассницам в класс, они там тоже какую-то хуйню обсуждают.
Курили мы в то время кто что. Мы с
saxar курили "Пегас", "Космос", папиросы "Север", сигареты без фильтра "Jeans", Божкос курил "Ту-134", kri_kri, Иванов и Квон - план. Еще Иванов курил "честерфильд" и ни с кем не делился: он выкуривал пол-сигареты за перемену, а вторую половину прятал за сортирной трубой, в самом грязном, пыльном и затянутом паутиной углу - туда никто не лез, все брезговали. Следующим уроком, допустим, была физика. Урок крайне напряжный, потому что вел его Дмитрий Исаакиевич Винницкий (если я не перепутал фамилию), который неоднократно назывался лучшим учителем физики то в городе, то в районе. Он чиста реальна напрягал: вызывал с места, задавал каверзные вопросы: по сумме четырех ответов ставил в журнал среднюю оценку. В основном - тройку. Мне, в общем-то, было похуй, потому что каждую весну устраивался конкурс на лучшую "физическую" газету, а я всегда принимал участие в ее создании, как соавтор текста и со-художник. Поэтому во втором семестре четверка мне была обеспечена, а значит итоговой оценкой за год была так же четверка. Еще физик любил устраивать контрольные на двадцать минут по трем вариантам (по количеству колонок парт), если напишешь ее на парашу или трояк, будь любезен прийти после занятий и переписать. Если опять неуд (а задачи были куда сложнее, чем на уроке), то надо было идти снова... и снова... и так, пока не выстрадаешь более приличную отметку. В общем, сплошной садизм.
Поэтому самые смелые принимали в сортире решение: прогулять. Остальные не хотели рисковать в конце учебного семестра и пиздовали на урок. Физику, на самом деле, прогуливали редко - т.к. Дмитрий Исаакович отмечал в журнале пропуски, а потом с удвоенным рвением набрасывался на бедных прогульщиков, засыпая их всякими вопросами без ответов, вызывая к доске и т.д.
Зимой прогуливать хуево. Потому что денег обычно не было, а если и были, то приберегались на потом, на заслуженный отдых после уроков. Тогда мы шли в московский универмаг или "стекляшку", затоваривались плодово-ягодным алкогольным напитком "Охта" и шли к Саше Толпегину играть в покер. То есть на пиво во время уроков денег не было, поэтому можно было пойти в спортзал и спросить футбольный мяч. Если там не было занятий, то мяч давали, а если были - то хуй. Потому что мячи постоянно пиздили всякие пидоры, и единственный уцелевший мяч доставался ученикам, у которых физкультура полагалась по расписанию. Еще можно было пошляться по улице, дойти до книжного магазина "Энергия", в который упирается улица Авиационная, и позырить на новинки. Время похода и разглядывания как раз занимало 40 минут - столько, сколько длится урок.
Ну, где-то так.
